Несколько слов о Николае Предеине
Одна из главных графических серий Н. Предеина — «Мифология
автопортрета. Из дневника». Это, действительно, своеобразный дневник внутренней
жизни художника, выраженный в форме мимолетных зарисовок. Это отражение его психологических и формально-эстетических
состояний. Попытка остановить непрерывность жизни, отразить ее сложность и
противоречивость.
Это импровизации, выполненные живой и нервной линией. Но их
послушная легкость достигается бесконечными вариантами, из которых остается
один, наиболее точный и выразительный.
Этот метод относится ко всему, что делает художник в
графике.Кажется и в работе над скульптурой он более всего доверяет
искренности первоначального ощущения, мгновенному и неожиданному взгляду на
решение образа.Это, скорее, догадка, чем процесс длительного обдумывания и
взвешенного отбора.
Его образы возникают, как будто, спонтанно. Он не заботится
о правдоподобии. Ему не интересна реальная форма, поскольку она вступает в
противоречие с его ощущением образа.
Он открыто идет к вызывающей произвольности решений, если в
их основе лежит художественная необходимость.
Его метод работы над
формой тактилен. Его форма чувственна, он исповедует культ прикосновений,
тщательно работая над поверхностью скульптуры. В его системе — это
художественный прием, который становится прямым выражением определенных свойств
образа.
Работа художника над формой — эмоциональный диалог с
материалом. В нем он последовательно выявляет увиденный им конечный результат
произведения.
Его работы гармоничны. В них отблеск счастливых совпадений,
атмосфера порыва и радости, которую художник умеет сохранить до конца работы в
ее первоначальной свежести.
Его пластика, не ограниченная рамками визуального
правдоподобия, открывают зрителю увлекательный мир его образов и сюжетов.
Образы и сюжеты, созданные художником, возникают из
атмосферы мифологического пространства. Оно наполнено близкими ему символами,
метафорами, ассоциациями. Вот, лишь некоторые сюжеты, определяющие круг его
интересов: «Вожди», «Пилигримы», «Посохи», «Бабы палеолита», «Птицы»,
«Распятие», «Еретики», «Неизвестные святые»…
В системе этих образов даже посох пилигрима становится
предметом многочисленных формальных и смысловых модификаций.
Со временем, образы и сюжеты, введенные им в контекст
современного искусства, независимо от воли их автора, возвращаются в
пространство мифологии, становясь частью общего мифологического сознания.
Разумеется, художник не живет в пустом пространстве. И,
если, по его выражению «отдавать поклоны прошлому», то следует поклониться и
Барлаху, и Родену и Бурделю. Это также Римский портрет, готическая скульптура
и, более всего, искусство архаики.
Все эти неизбежные влияния художник преодолевает и
перерабатывает силой своей индивидуальности, создавая глубоко личное искусство.
Зрителю не всегда просто уловить или угадать логику
размышлений художника, внутренние мотивы созданного им произведения. Но у
каждого зрителя возникает свой, параллельный художнику мир, свое понимание его
творчества.
Искусство не должно быть безответным и внутренний диалог
зрителя с художником, в определенном смысле, — продолжение его творческой
жизни. Одна из возможностей его влияния на зрителя. Это движение навстречу, в
котором зритель, вглядываясь и вдумываясь в работы художника, постепенно
приближается к пониманию его творчества.
И, тогда, в точке схода мир художника становится частью мира
зрителя. О чем еще может мечтать художник?
Виталий Волович, художник.
Скульптура
Графика
